Беседа с Неоязычницей

— Из нашей первой беседы я понял, что ты не очень хорошо относишься к родноверам. А ведь как раз они пытаются возродить язычество таким, каким оно было раньше и традицию, и преемственность. Тебе не кажется, что они всё же на более правильном пути?

— Во-первых, ты не прав, говоря, что я не очень хорошо отношусь к родноверам. Я к ним отношусь как раз хорошо. Но я не уважаю родноверие.

— Почему?

— Причин несколько. Для начала, я считаю родноверие созданным искусственно, о чём тебе уже говорила. Кроме того, я презираю всякого рода традиции вообще. Мне смешно, когда бородатый дядя в национальных одеждах молится деревянному идолу на том только основании, что «так делали наши предки».

— Опять же почему?

— Потому что это глупо. Если мы возьмём, и копнём поглубже, ведь когда-то и национальная одежда была последним писком современной моды, не так ли? Что тогда было «традиционным и древним»? Звериные шкуры? Ну, давай, как почитатели древних традиций наших предков, оденемся в шкуры, и переселимся в пещеры, занимаясь наскальной живописью. Согласись, что люди каменного века — это тоже наши предки, как ни крути. И что? Мы теперь должны возрождать традиции каменного века?

— Нет, конечно.

— Ну а чем лучше традиции тысячелетней давности? Почему не двух, не трёх, не пяти тысячелетней? Почему не пятидесятилетней давности? Почему именно эти традиции? Люди не забывают те или иные вещи, просто так забытое забывается за ненадобностью. Мир меняется, человек меняется и это правильно. Что надо возрождать, так это языческое мироощущение, языческий образ мыслей.

— То есть?

— Приведу один пример. Был такой Лукиан — древний сатирик. И вот была у него такая работа «О кончине Перегрина». Цитирую:

«Лишь только Протей попал в заключение, как христиане, считая случившееся несчастием, пустили в ход все средства, чтобы его оттуда вырвать. Когда же это оказалось невозможным, они старались с величайшей внимательностью ухаживать за Протеем. Уже с самого утра можно было видеть у тюрьмы каких-то старух, вдов, детей-сирот. Главари же христиан даже ночи проводили с Протеем в тюрьме, подкупив стражу. Потом туда стали приносить обеды из разнообразных блюд и вести священные беседы. Милейший Перегрин тогда он еще носил это имя, назывался у них новым Сократом.» Что ты об этом думаешь?

— Да ничего.- пожал плечами я. Христиане помогли своему заключённому.- Ну и что?

— Не забывай, что это произведение — сатира. То есть вещь, по определению, смешная. Итак, имеем: христианина посадили в тюрьму, а другие христиане всячески там ему помогают. Тебе смешно?

— Нет. Что тут смешного?

— Вот именно. Ты читаешь сатиру, которая вызывала у современников смех, но тебе не смешно. А почему? А потому, что ты мыслишь иначе, чем языческий современник Лукиана. Ваш образ мыслей, ваше мировоззрение настолько различны, что ты даже не можешь понять, а в чём тут сатира-то? Ну, сидит человек в тюрьме. А ему помогают материально. С твоей точки зрения это не только не смешно, а скорее, похвально. Поэтому образ мыслей у тебя не как у языческих современников Лукиана, а как у описанных им «каких-то старух, вдов, детей-сирот». А теперь представь, что с этим образом мыслей ты кинулся возрождать античное язычество. И начал ты с «возрождения традиций», оделся в тогу, принялся молиться статуе Юпитера и так далее. И что, это сделало тебя язычником? Нет. Это сделало тебя клоуном, человеком с христианизированным мышлением, но зато в тоге и со статуей. Не с этого надо начинать. Мировоззрение порождает традицию, а не традиция определяет мировоззрение.

— Ну, навряд ли мы можем мыслить так, как древние.

— Можем. В таком образе мышления и заключается преемственность. А отнюдь не в традициях и обрядах. Любая религия, видишь ли это истина, загрязнённая суеверием. Вот мудрая религия зороастризм. Многие из её идей актуальны до сих пор. Но там, видишь ли, была традиция, кто «осквернился», того омывали мочой коровы. Вот и подумай, стоит ли начинать гипотетическое возрождение зороастризма с возрождения традиции омываться мочой. Многие родноверы, применительно к славянскому язычеству, конечно, именно так и делают. А возрождать надо иное, языческий образ мыслей, языческие ценности, языческую мораль. Это сложно, конечно, но это единственный путь, который может к чему-либо привести. Хочешь ещё пример?

— Давай, почему нет?

— Как ты считаешь, чем отличается человек, который молится Христу, от человека, который молится Перуну?

— Ну как… Один Христу, другой Перуну… Большая разница.

— А вот и нет. Разницы никакой. И знаешь почему? Потому что они оба молятся. То есть боги вроде бы разные. И обряды вроде бы разные. Но психология одна и та же. В общем, к обещанному примеру, он исторический, это факты. Древнее языческое охотничье племя. Посреди деревни стоит идол. Охотник приносит ему жертву, прося оказать помощь в охоте. После этого он идёт на охоту, и охота оказывается неудачной. Тогда он, не долго думая, берёт большую суковатую палку, и дубасит ей своего идола. Чтобы неповадно было не помогать, а то жертву принесли, а помощи что-то не видно. Как тебе кажется, православный поступит так со своей иконой?

— Нет, конечно. И мысли такой не возникнет.

— А родновер с идолом Перуна поступит так?

— Не думаю.

— Я тоже не думаю, что он поступит так. Потому что он мыслит иначе, чем древний язычник. Конечно, приведённый мною пример, это пример наличия самых примитивных религиозных воззрений. Но я в данном случае говорю не о религиозных воззрениях, а о психологии человека. Древний язычник не только иначе воспринимал божество, но и строил отношения с ним на иных принципах. Понимаешь, бог, которого можно наказать палкой, это смешно только на первый взгляд. Палкой бога, действительно, не накажешь. Но само это действие, пусть и бессмысленное по существу, свидетельствует об отсутствии раболепия, о гордости, о наличии представлений об элементарной справедливости и честности. Человек, который пытается наказать бога за обман глубоко невежественный, да, но в то же время бесстрашный и честный человек. Ты не согласен?

— Возможно… Я как-то не думал об этом с такой позиции…

— А зря. Вот что нужно возрождать, так это бесстрашие, честность, справедливость наших предков. Надо возрождать такое отношение к богам, в котором нет раболепия. А вместо этого Христа заменили Родом и всё осталось, как было.

— Ну, это ты перегибаешь. У родноверов своя, особая доктрина всё же…

— Отчасти да. Но вот как тебе такое, сейчас найду… Светлена снова подошла к полке, и извлекла оттуда какой-то листок. – «Законы Сварога». Потрясающая вещь, цитирую местами:

«Чтите род свой и Рода небесного. Почитайте три дня в неделе вы – среду, пятницу и воскресение. Почитайте великие праздники. В среду Велес с Бурей Ягой совещались, как им встретить Дажьбога Пepуновича, когда он за коровами следовал. Совещалися в среду с Мареной Кощей, как убить им Дажьбога Пepуновича. Сам Перун с Росью встретился в пятницу, и родился великий и славный Дажьбог. Также в пятницу был пригвожден он Мареной и повешен на скалы в Кавказских горах. Также в пятницу Макошью-матушкой был предсказан Дажьбогу Великий Потоп. Потому подобает поститься всем людям. Среду каждую, каждую пятницу. В воскресенье Дажьбога Жива-Лебедь спасала, оживляла водой и сняла со скалы. И на крыльях своих лебединых подняла, унесла в Ирий-сад ко Рипейским горам. Если кто в воскресенье работает – то не будет ему прибытка». Как, ничего не напоминает?

— Напоминает. Похоже на православие.

— Именно. Среда и пятница- «постные дни» в православии. Тут и распятье, и рай, и «небесный бог» полный христианский набор. И ты говоришь, что я, дескать, «перегибаю», когда говорю, что Христа меняют на Рода, сохраняя при этом суть?

— Ну, ведь не все родноверы думают так.

— Не все, я не спорю.

— Да и вообще этот текст, наверное, очередная псевдоисторическая подделка.

— Понимаешь, совершенно неважно, подделка это или не подделка. Важно то, что некоторые люди, которые называют себя язычниками, или там родноверами, по факту следуют христианскому вероучению. Почему? Потому, что они привыкли так мыслить. И троица у них, и единый бог, и всё, что хочешь. Они не изменили сути, они изменили слова, термины. Но знаешь, если на бутылку минералки наклеить этикетку с надписью «Пиво», от этого минералка пивом не станет. Мы должны прежде всего осознать сам факт своего богоотступничества. Затем обратиться к богам. И, наконец. Изменить наш образ мышления. В родноверии много хорошего, я не спорю, прежде всего, сама идея, попытка вернуться к древним, истинным богам. Но что плохо в родноверии — это практическая реализация данной идеи. Поэтому я лично никоим образом себя к родноверам не отношу. Я — неоязычница.

— Нео-?

— Конечно. Несерьёзно утверждать, что то же родноверие является традиционным язычеством. Формально преемственность была нарушена, и было бы неверным говорить, что собственно язычество и родноверие это, дескать, одно и то же. Родноверие — порождение современной интеллигенции, мировоззрение которой не имеет ничего общего с мировоззрением древних язычников; искусственная конструкция, не способная породить хоть что-то, мало мальски серьёзное. Возрождать надо было дух, а не форму. Когда возрождается форма, получается в лучшем случае низкопробное фентези.

— Хорошо, а твоё учение- не такая же искусственная конструкция?

— Ни в коем случае.

— Почему?

— Потому что оно основано на восприятии мною высших сил, богов, а не на исторических реконструкциях. Понимаешь, есть большая разница между язычником, который общается с божествами, и исследователем, который изучает, как язычник с ними общается. А кто это исследователь? Это человек иного, неязыческого мировоззрения, он продукт христианской культуры, преломленной современностью. Поэтому он видит мир иначе, чем собственно язычник. Древний язычник, он был творцом. Он ощущал богов, общался с ними и на основании этого творил и мифологию, и философию, и обряды. Исследователь язычества — не творец. Он всего-навсего изучает сотворённое другими и пытается неудачно этому подражать. Соответственно, разница между древним язычником и современным родновером, примерно такая же, как разница между Лермонтовым и исследователем его творчества. Да, исследователь творчества Лермонтова прекрасно знает его стихотворения. Он может долго рассуждать, отчего поэт употребил ту или иную метафору, он может знать, каким размером и по какому поводу написано то или иное стихотворение. У него только один недостаток, он не может писать стихов. Он — критик, комментатор, учёный. Но не поэт. Поэтому и родновер не пытается творить, получив вдохновение от богов, как его предки, он всего лишь исследует то, что было у предков. Принцип прост, в древности существовала некая истина. Эта истина ныне утрачена. Поэтому надо изучать исторические источники, и выяснить, а какой же она была, эта самая истина? И дальше следовать ей строго, не вводя ничего нового. Отсюда и все эти постоянные родноверческие псевдодоводы «Этого не было у славян!», которыми они запарывают оппонентов из своей же среды. Они не понимают, что не важно, как оно там было у славян. Мы тоже славяне, и важно только одно, а как оно у нас? Что нам, не им, древним, а именно нам, говорят сейчас боги? Боги — вот источник язычества. А не исследователи.

— То есть?

— Понимаешь, каждая религия имеет своё основание. Когда восприятие людьми высшего переходит на иной уровень, появляются пророки, основатели новых религий. Изначально новая религия всегда радикальна, оно противостоит старому и отвергает его, несмотря на то, что находится в непосредственной, живой связи с ним. Так, у христиан это — учение Христа, которое противостояло иудаизму, но вышло из него же, питалось его корнями. Христос и апостолы были творцами, неважно в данном случае, правы они были, или же нет, они творили новое. Так родилось основание христианства — евангелие. Потом наступило время подражателей, плагиаторов, любая новая мысль оценивалась исключительно по одному критерию, насколько она соответствует евангелию? Но родноверы начали не так, они изначально начали не как творцы, а как плагиаторы. Грубо говоря, им необходимо было своё евангелие, основание родноверия, но у них не было своего Христа, не было творца этого основания. Поэтому перед родноверами было два пути и оба они оказались порочны. Первый, сделать основанием чисто научные, исторические исследования. Второй, создать якобы древние тексты, совершив, по сути, акт обмана и подлога.

— А почему первый путь ты называешь порочным?

— Потому, что исторических данных слишком мало. Исторические данные вообще сомнительный источник, даже если данных очень много по факту, мы можем только строить предположения, так или иначе истолковывать факты. Представь себе, что прошло две тысячи лет с момента пятой мировой войны. Не осталось уже ни православия, ни книг, ни храмов, практически ничего, как не осталось практически ничего от славянского язычества. И вот археологи будущего раскапывают могилу православного. И находят у мертвеца иконку, свечку и мобильный телефон в кармане. И вот учёный будущего пишет серьёзную монографию, озаглавленную примерно так: «Православные похоронные обряды, сакральное значение мобильных телефонов и их роль в представлениях о загробной жизни.» И вот некая группа людей пытается на основании этого и других подобных монографий реставрировать православие. Они объявляют себя православными священниками, делают из подручных материалов копии мобильных телефонов, ставят их на алтари, и пишут статьи вида «Роль мобильного телефона в спасении души». Всё тут есть и ссылка на солидную работу солидного учёного, и исторический факт, согласно которому православные пользовались мобильниками, и фотография археологической находки мобильника в христианской могиле. Серьёзно, научно, обоснованно и в то же время дичайший бред наряду с полным непониманием сути и смысла православия. Для нас, современников, очевидно, что между православным похоронным обрядом и мобильником никакой связи нет. Но для гипотетических реставраторов будущего такая связь несомненна, а как же, наука. Я, конечно, несколько утрирую, но в родноверии дело обстоит примерно так же. То есть, слышали звон, но не знаем, где он, и о чём, и почему, и зачем. И строятся предположения, являющиеся ничем иным, как голым фантазированием на исторические темы.

— Ну а второй путь? Всякие «Славяно-арийские веды» имеешь ввиду?

— Именно. Понимаешь, некоторые родноверы, они вот взяли, и объявили себя волхвами и хранителями древней мудрости. Но в глубине души эти люди прекрасно понимают, что никакие они не волхвы и потому вынуждены трусливо прятаться за мнимой древностью написанных ими самими текстов. Появляются подделки, потом «переводы» подделок, этому всему придаётся авторитет путём объявления данных подделок древними текстами, содержащими истину. Если за человеком стоит воля богов, ему не надо трусливо прятаться за байкой вида — вот, я нашёл в глухой сибирской деревне древние таблички трёхтысячелетней давности, перевёл их, а потом они таинственным образом куда-то исчезли, и не осталось ни доказательств, ни следов, кроме моих слов. Так делал основатель религии мормонов Джозеф Смит. Так делали инглинги со «Славяно-арийскими ведами». В обоих случаях это ложь. Их можно понять, религия нуждается в основании. Но наедине с самими собой основатели и писатели этих текстов знают, кто они на самом деле. И потому компенсируют свою несостоятельность, отсутствие связи с богами, ложью о древности текстов.

— Но, насколько я знаю, многие родноверы открыто осуждают такой подход…

— Действительно, это так. Но что они предлагают взамен? Пожалуй, ничто не отвращает от родноверия людей так, как сомнительность источников родноверия.

— Но что может служить источником религии?

— Источник религии — это боги, высшие силы. Разумный, тонко чувствующий человек всегда в состоянии отличить подделку от истины. Да, в религиозной среде есть много авантюристов и шарлатанов. Но таковые встречаются и в науке, но это не означает, что к любому учёному, выдвигающему новую идею, следует относиться, как к авантюристу и шарлатану. В религии дело обстоит точно так же. Если бы не возникало новых религиозно-философских идей, то не было бы прогресса человеческого духа. А кто генерирует эти идеи? Их генерируют люди, взаимодействующие с высшими силами. Такие же люди, как и мы. Однако многим свойственно абсурдное, алогичное по существу преклонение перед взглядами древних, и презрение к новым идеям. Отчего-то считается, что если религиозной идее тысяча лет, то это само по себе делает её верной, а если религиозной идее три месяца, значит, это «новодел», который заведомо ложен. Рассуждая таким образом, можно считать истинной идею, согласно которой земля плоская, и восхищаться ею, отвергая современные представления как «новодел». Абсурдно? Да, но многие именно так и рассуждают, забывая о том, что их любимые древние, почтенные и авторитетные идеи когда-то, в своё время, были идеями новыми и непривычными. Вот и в случае с родноверами мы наблюдаем то же самое, для них «древний» равно «истинный». Отсюда и попытки придать авторитет своим интеллектуальным фантазиям ссылками на древность. Как работает такого рода мышление? Вот некий «волхв Мирослав» выдвигает такую, например, религиозную идею — бог Род пятеричен в лицах, но един по существу. Ну, считает так этот самый «волхв», и хоть ему кол на голове теши. Однако, если он открыто скажет: «я так считаю, потому что мне стукнула в голову моча», никто его идею не примет. Эта идея будет названа бредовой, начнётся обычное «да кто ты такой, чтобы это утверждать» и так далее. «Волхв Мирослав» прекрасно это понимает. Поэтому он делает финт ушами, и придаёт своей фантазии авторитетность, рассказывая примерно следующую историю: «Ездили мы отдохнуть в тайгу, рыбку половить на далёкой, забытой речке. Там я нашёл камень времён ледникового периода, исписанный древними славянскими рунами. Я их переписал, потом, по возвращении, перевёл. И выяснилось, что там было написано — «бог Род пятеричен в лицах, но един по существу». Увы, показать сам камень я не могу, потому что, во-первых, это надо ехать в тайгу, а во-вторых, я забыл, где это место». Люди поумнее, конечно же, посмеются над потугами «волхва». Но люди поглупее скажут: «Оо! Древнее сакральное славянское знание в чистом виде!». И мысль «волхва Мирослава», которую они, услышав от его имени, восприняли бы как бред, каковым она и является, внезапно становится для них верной, ещё бы, она ведь древняя! Смешно и грустно.

— Ну, в основном я с тобой согласен, но. А если этот самый Мирослав объявит себя пророком, и подаст ту же идею в качестве откровения богов?

— А ничего не произоидёт. Нельзя вот так вот взять, и «назвать себя пророком». Пророком надо действительно быть. Только настоящий пророк, который слышит голос богов, способен создать разумное, полноценное, жизненное учение. Пророков полно, вон, даже иисусы христы расплодились в неимоверных количествах. Но никто, ни один из этих иисусов христов не смог создать чего-то, хотя бы отдалённо похожего на христианство. А почему? А потому, что мало назваться, надо быть. Тогда и будет результат, достойная религиозная философия, открывающая новые горизонты, ведущая человека к высшему, разумная и жизнеспособная. Такую религиозную философию можно создать только при поддержке богов. Это критерий, согласно которому подлинный пророк отличается от шарлатана.

— Но ведь и у родноверов есть такая философия?

— Правда? Ошибаешься. У родноверов нет никакой религиозной философии, да и вообще более или менее внятного религиозного учения. Что такое с этой точки зрения родноверие, как явление? Это ничто иное, как свалка самых различных и подчас противоположных мнений. Один родновер считает так, другой этак, а третий опровергает их обоих. В детстве, помню, мальчики развлекались тем, что сажали в банку двух пауков. Не знаю, почему, я не биолог, но один паук всегда норовил убить другого. Родноверы, вот такие вот пауки. Ещё не успев появиться, родноверие раскололось на множество течений, представители каждого из которых по меньшей мере недолюбливают все остальные. Почитай вон в сети их междусобойчики, то у них очередной раскол, то очередная «чистка рядов», то просто один волхв назвал другого дураком только потому, что тот имел наглость с ним не согласиться по какому-либо вопросу. О чём это говорит? Такая ситуация показатель того, что отсутствует поддрежка богов. Если бы родноверческие лидеры слышали голос богов, то их учение было бы единым, согласись, что боги не станут учить волхва «А» — одному, а волхва «Б»- прямо противоположному. Но среди них разброд и шатание во мнениях, что свидетельствует лишь о том, что эти мнения — человеческие. Отсюда и бесконечная грызня между ними, потому что любое человеческое мнение можно оспорить. А вот мнение богов — нет. И если бы они действительно слышали богов, среди них было бы единство, чего не наблюдается. Поэтому нет такой религиозной философии, как «родноверие». А есть свалка различных мнений. И со всем этим, лично я, не хочу иметь ничего общего.

— Но разве и ты, и родноверческие лидеры не делаете, по существу, одно и то же дело?

— Конечно, нет. Я возрождаю дух язычества, языческое мышление, они возрождают форму. Причём такую форму, о которой, по сути, не имеют ни малейшего представления. Между тем, среди родноверов попадаются люди грамотные и уж они-то могли бы учесть опыт подобных реконструкций. Представь себе, что родновер каким-то образом сделался президентом РФ. Знаешь, что произоидёт в этом случае?

— Родноверие станет государственной религией?

— Был такой римский император Юлиан, христиане зовут его Юлианом Отступником. Ко времени его правления язычество было практически уничтожено, хотя заметь, попадались ещё языческие жрецы, то есть непосредственная связь оставшихся язычников с традицией прервана не была, в отличие от случая родноверов. Ну и Юлиан, в общем, решил язычество возродить, то есть заняться тем же делом, которым занимаются родноверы. Напоминаю, он император самой могущественной страны мира на тот момент, обладающий абсолютной властью, а не какой-то там выборный президент. То есть, в отличие от родноверов, у Юлиана есть сильнейшие инструменты воздействия на общество — армия, чиновники, все финансовые ресурсы огромной империи, он может издавать любые законы, какие только придут ему в голову и эти законы тут же воплощаются в жизнь. Юлиана любит армия, он талантливый полководец, одержавший много побед, переносивший вместе с солдатами все тяготы военной службы и лично участвовавший в сражениях. К тому же Юлиан умнейший и образованнейший человек своего времени, философ. И вот, обладая всем этим, он начинает реставрацию язычества. И попытка реставрации с треском проваливается. Заметь, что Юлиан находится в условиях, неизмеримо лучших, чем современные родноверы. Он не только обладает политической и экономической силой, ему не надо измышлять некие аналоги «Славяно-арийских вед», к его услугам реальные, а не вымышленные языческие литературные памятники, высокоразвитая языческая философия. Ему нет нужды проводить «исторические реконструкции», язычество ещё существует, есть настоящие, а не самопровозглашённые языческие жрецы, кое-где сохранились языческие храмы. И Юлиан- проиграл. Почему?

— Причин, я думаю, было несколько.

— Да, причин было несколько. Но рассматривать их подробно мы не будем. Остановимся только на том, а как именно он проводил эту реставрацию? Юлиан, по сути, это аналог современного интеллигента, который этак романтически увлекается язычеством, по образу своего мышления оставаясь христианином. Дело в том, что Юлиан жил в христианском обществе. Его учителями в детстве были христиане. То есть, с одной стороны, его, как человека мыслящего, тошнило от христианского абсурда, а с другой, он несмотря на это мыслил, как христианин. Его язычество было не реальным, а идеализированным, таким же, каким является язычество древних славян в глазах современного родновера. И, когда Юлиан начал процесс реставрации, его христианское мышление дало о себе знать. Начал он, понятное дело, с восстановления традиций, с восстановления формы, как и родноверы. Открывал языческие храмы, вводил праздники и так далее. Причём, что показательно, богослужение в этих храмах строилось по христианскому образцу. От языческих жрецов Юлиан требовал соответствия нормам христианской морали. Юлиан поощрял благотворительность, как и христиане, открывая заведения, вроде «Странноприимный дом и больница имени бога Меркурия». Ну, и так далее. Этика Юлиана- христианская. Ценности Юлиана — христианские. Даже некоторые положения его философского учения отдают всё тем же христианством, подробно сейчас разбирать не буду. Иными словами, реставрированное язычество Юлиана было не собственно язычеством, а всё тем же христианством в языческой упаковке. Он создал пародию на христианство, которая не только не могла никого привлечь, но вызывала смех и недоумение. Вот такую же пародию на христианство создал бы и наш гипотетический президент-родновер. Всё пошло бы точно по Юлиану, ну был бы праздник Купало вместо Рождества, и Перунов день вместо дня священномученика Власия. На куполах церквей вместо крестов появились бы какие-нибудь «коловраты». Вместо икон прихожане усердно кланялись бы изображениям славянских богов. Вместо РПЦ появилась бы какая-нибудь Родноверческая Славянская Церковь. Вместо рая все стремились бы попасть в светлый Ирий. Языческие волхвы в национальных одеждах проводили бы Истинный Славянский Обряд Освящения Автомобиля, как это делают сейчас православные священники. И вот тогда бы наш президент-родновер сел бы и удовлетворённо подумал: «Ай, хорошо! Мы возродили славянское язычество!» А вот нет. Не хорошо. Потому что ценности, мораль, жизненные цели, само мышление людей остались теми же, христианскими. Такое возрождение не стоит даже копейки. А стоит чего-то это, если человек перестал мыслить как христианин и начал мыслить как язычник. Если изменится личность, мировоззрение, этика, система ценностей одного человека это будет более важным, чем все языческие капища, идолы Перуна, славянские рубашки и родноверческие съезды, вместе взятые.

— То есть возрождать язычество надо с изменения самого себя?

— Конечно. Потому что другого пути нет. По другому пути уже шёл Юлиан аж в 361 году. Причём у Юлиана была и абсолютная власть, и много денег. А у родноверов нет абсолютной власти. И навряд ли денег у них больше, чем у Юлиана.

— Это понятно…

Надо учить людей, как изменить свою личность, воссоздав связь с богами и достигнуть тем самым радости бытия, возвышенности. Родноверы, грубо говоря, учат тому, как правильно воспроизводить славянские обряды. Но не обряды важны сами по себе, а те, кто их совершает. Люди очень часто обращают внимание на слова, на ярлыки, а не на суть. Возьми евангелие от Матфея. Поставь везде вместо имени «Иисус» имя «Перун». Пытайся следовать в жизни тому, что получилось. Всё? Теперь ты язычник? Потому только, что обращаешься к Перуну, а не Иисусу, несмотря на то, что мораль и принципы сохранены?

— Нет, конечно. Но ведь родноверы так не поступают.

— Ошибаешься. Они поступают именно так. Правда, они не всегда этого осознают, что другой вопрос. Дело в том, что нравится это нам или нет, но христианство наложило огромный отпечаток на всю нашу культуру. Христианство, оно не просто в евангелии от Матфея или церковных проповедях. Христианство в работах Достоевского и Толстого. Христианство в государственных законах. Христианство в политике. Христианство в тех ценностных ориентирах, которые мать прививает своему пятилетнему ребёнку. Неважно, что мать эта коммунистка, потому что христианство и в коммунизме. И так было тысячу лет. Тысячу! И что же родноверы теперь считают, что, собравшись на природе и разведя костёр возле своего идола, они от одного этого перестали быть христианами? Ничуть. Язычником можно стать лишь тогда, когда совершишь полную, радикальную перестройку своего сознания. Когда научишься мыслить иначе. Когда твои ценности и идеалы настолько далеки от ценностей и идеалов православного соседа Коли, что последние кажутся тебе дикими. Искренне кажутся, заметь, а не формально провозглашаются. Вот с чего надо начинать, а не историческими реконструкциями заниматься. Реконструкции эти — мусор. Неважно, что там было у древних славян. Ты-то сам кто? Именно ты? Что ты собой представляешь? К чему стремишься? Как ведёшь себя в конкретной жизненной ситуации, какими ценностями и ориентирами руководствуешься? Вот о чём надо думать.

— И что тогда? То есть- если человек совершит такое изменение личности?

— Тогда христианство исчезнет само собой и язычество действительно возродится. Подлинное язычество, а не христианская начинка в языческой славянской обёртке.

— Из всего вышесказанного я делаю вывод, что ты не одобряешь родноверие? Относишься к нему враждебно?

— Ну, «враждебно» это, пожалуй, слишком сильно сказано. Понимаешь, я, в общем-то, уважаю людей, которые делают какое-нибудь нужное дело. Не важно какое, ну хоть бы машины ремонтируют в автосервисах. Однако для того, чтобы делать дело хорошо, одного желания маловато. Нужно ещё и умение, и хоть какое-то соображение. Работник автосервиса взялся починить твою машину. Он делает это с лучшими намерениями, он искренне желает починить её, чтобы ты, как клиент, остался доволен и заплатил ему денег. Прекрасно. В твоей машине не работает мотор, человек обещает всё починить. Но начинает починку машины как-то странно, даже не заглядывая в мотор, он красит двери машины, меняет стёкла и колёса, ставит новые сиденья и так далее. То есть занимается тем, что не нужно, игнорируя то, что необходимо и демонстрируя при этом свою некомпетентность и свой непрофессионализм. Новые колёса и окраска это конечно отлично, но ведь мотор так и не работает. То есть у человека вроде как благие намерения, но делом своим он занимается, извини меня, через одно место. В силу этого такой человек не заслуживает враждебного отношения, он искренне старается сделать, как лучше. Но уважения он не заслуживает тоже, поскольку некомпетентен. Точно так же и с родноверами. Я хорошо отношусь к ним в силу того, что они декларируют необходимость нужного и благого дела, возрождения язычества. Но я не могу их уважать за то, что они занимаются этим делом, не обладая достаточной для этого компетенцией.

— А что делает человека компетентным в религиозных вопросах?

— Связь с богами. Только и исключительно связь с богами. Ни наука, ни философия, ни наличие огромных знаний не могут сделать человека компетентным в религиозных вопросах. Всё это может быть инструментами, может помогать, но сам стержень должен быть иным. Всем этим идеологам родноверия, романтически настроенным кухонным интеллигентам и тому подобным реставраторам славянского язычества надо было не книжки читать, не исторические исследования проводить и не штудировать журнал «Наука и религия», а обратиться к богам. Вот так вот просто, взять и обратиться к богам. И молчать до тех пор, пока не получат от них ответ. Но они этого не сделали, отсюда и результат.

— Результат? То есть у родноверов всё же есть результаты? Их деятельность принесла плоды?

— А как же. Определённый результат будет даже в том случае, если ты станешь лежать на диване и плевать в потолок, либо на потолке будет мокрое пятно, либо плевок упадёт на тебя же, повинуясь законам всемирного тяготения. Результат результату рознь. Ну, создали родноверы несколько религиозных организаций. Статей и книг понаписали, породили несколько невнятных религиозных доктрин, понаоткрывали интернет сайтов и всё в таком духе. А дальше-то что? Это всё хорошо, но это вторично. Понимаешь, вторично. Подлинный результат это не создание новой родноверческой общины, куда входят люди, в голове у которых понамешано невесть чего, от эзотерики и фентези до монструозной помеси православия со старшей Эддой. Подлинный результат это создание человека с иным мировоззрением и мышлением, язычника. Вот это действительно трудно.

— Родноверам бы твои слова навряд ли бы понравились.

— А зря. Умный человек, когда слышит критику в свой адрес, не начинает истерично вопить «Вы все дураки, ничего не понимаете, не правы по умолчанию, и вообще враги!», а пытается разобраться, обоснованна ли критика? Действительно ли это так? Может быть, я в чём-то не прав? То, что я говорю о родноверии это, во-первых, чистая правда. Во-вторых, это прекрасно понимают и многие родноверы. Но что хуже всего это понимают и христиане, которые открыто издеваются над ошибками и несообразностями родноверия, как когда-то их предки издевались над Юлианом. Конечно, христианская церковь это такая организация, которая имеет врождённую склонность мазать грязью всё, что ей так или иначе противостоит. Христиане лютой ненавистью ненавидят все новые религиозные движения, независимо от того, чему эти движения учат. Но, тем более, не стоит давать им реального повода для критики. Реального, я подчёркиваю, потому что, если критика лжива и предвзята, люди это поймут. Но если она справедлива, люди поймут это тоже. И что произоидёт тогда? Религию нельзя построить на лжи, на подлогах и научных спекуляциях. Рано или поздно это выплывет и тогда родноверие станет не духовной альтернативой, а объектом шуток и презрения. Вот возьми хоть «лингвистические изыскания» родноверов в стиле «Слово «радий» означает мистическое единство богов Ра и Дия», да любой учёный-лигвист не оставит от них камня на камне за пять минут, потому что они бредовы. Или возьми утверждения класса «В антарктиде существовала могучая праславянская цивилизация», ну что это? И главное, зачем это? Кому это нужно? Это таким образом родноверы формируют языческое сознание, забивая головы людей всякой чушью?

— Ну, любое религиозное движение порождает своих шарлатанов.

— Верно, но это ещё пол беды. Гораздо хуже, если шарлатаны порождают религиозные движения.

— Хорошо, ты вообще считаешь родноверов язычниками?

— Родноверов вообще нет. Некоторых, отдельно взятых родноверов, которые достигли определённого уровня осознания, бесспорно считаю. По большому же счёту, родноверы сами запутались и других путают. Идея была хорошая, возродить дохристианскую, славянскую религию. А вот исполнение оказалось неважным. Как вообще появилась религия у древних славян? С самого начала? Что, собрались волхвы и сказали: «Так, сейчас будем религию создавать. Почитаем «язычество древних славян» Рыбакова, летописи, мифы, сказки изучим и создадим». Так, да? Не так, не было ещё ни Рыбакова, ни летописей, ни мифов. А было естественное, повседневное общение с божествами, в процессе которого творилась и мифология, и летописи писались, и религиозное учение развивалось. Не Рыбакова древние славяне изучали, а с богами общались. И возникла религия. Что же родноверам мешает поступать так же? Или живое слово богов менее важно, чем мнение того или иного историка? Религию надо зачать, выносить и родить в страдании, как и человека. А родноверы, пытаются родить человека, ковыряясь в могилах, извлекая обломки костей, связывая их проволокой и одевая в давно истлевшие одежды. Их религия это мёртвый голем, искусственно созданный интеллектуалами. Религия наших предков, это продукт живого откровения, данного богами каждому человеку. Повторяю, что мешает слышать богов вместо того, чтобы бесконечно копаться в противоречивых исторических фактах? Только одно, они сами, как христиане по духу и продукты современного гуманизма по образу мыслей.

— Так что же делать?

— Боги говорят с каждым. Просто некоторые не умеют их слушать. Ну, или не хотят. Сам посуди, откуда в этих твоих хвалёных исторических источниках содержится знание о богах? Не боги ведь писали летописи, не боги сочиняли мифы. Всё это делали люди, которые уже обладали знанием. И получили они его путём общения с богами, путём откровения. Или ты считаешь, что древние были умнее нас, и могли то, на что не способны мы?

— Древние были едины с природой, могли чувствовать и понимать её. Поэтому они были ближе к богам.

— А, вот ещё одно забавное родноверческое заблуждение, порождение квартирной философии городских интеллектуалов. Приходит какой-нибудь менеджер среднего звена домой, включает телевизор, садится в мягкое кресло и с сожалением говорит себе: «Ах, как жаль, что мы утратили единство с природой!» И в свободное воскресенье он желает это единство восстановить. Ну, он берёт машину, водочку и едет километров за сорок от города, на какую-нибудь красивую полянку. Птички, рыбки, букашки — ай, хорошо! Почувствовали, так сказать, единство с природой. Мда… Возможно, ты и прав, древние были в чём-то мудрее. Мудрее потому, что не знали, что такое вообще «единство с природой». Ты вот сунул в карман мобильник, поселился в высотном доме и думаешь, что одно это «разъединило тебя с природой». А у предков были мечи и селились они в деревянных избах, и это с природой их отчего-то не разъединяло. Так что, деревянные стены не отделяют нас от природы, а железобетонные отделяют? И что такое вообще эта самая «природа»? Да природа это мы сами. Ни одно живое существо не может «отделиться от природы» именно потому, что природа это оно само. Неужто, если жука в банку посадить, он от этого перестанет быть частью биосферы? Не перестанет. Поэтому вся эта извечная тоска городских интеллектуалов по единству с природой фикция. Это не более чем эпизодическая тоска по красивым полянкам, а уж боги здесь вообще ни при чём.

— Что же, понятно, благодарю.

Источник

Просмотры: 3589